Всего планировалось потратить 77,6 миллиардов евро — правда, не сразу, а с 2014 по 2020 год. Европейский Совет урезал эту сумму до 69,24 миллиардов, пожертвовав, в частности, системой спутникового мониторинга Земли GMES, которой предложили 3,8 вместо 5,84 миллиардов евро. Кроме того, Совет хочет снизить несколько — на 10% — затраты по проекту Galileo, фактически являющемуся аналогом GPS и ГЛОНАСС.
И, что на фоне всех мер по экономии средств выглядит даже несколько странно, Совет предложил выделить 2,7 млрд евро проекту по созданию международного термоядерного реактора ITER, который в подготовленном Еврокомиссией бюджете вообще не фигурировал. ITER это проект, который оплачивают не только страны ЕС, но также Россия, США, Индия, Китай и Япония. Возможно, ITER подкупил блестящими перспективами в случае успеха: термоядерная энергетика в долгосрочной перспективе сделает ненужной и нефть, и природный газ. Не раньше 2050 года, правда, но ведь нефть с газом тоже не так быстро вытеснили дрова с углем.
Занимательная евробюрократия
Еврокомиссия, Евросовет и Европарламент — в этих организациях легко запутаться. Поэтому стоит рассказать подробнее о том, как происходит принятие научного бюджета. Европейская комиссия является высшим органом исполнительной власти, то есть организацией, которая в итоге отвечает за соблюдение законов ЕС всеми участниками; через нее все предложения (в том числе и предложения вида «запустить спутник для мониторинга Земли» или «построить термоядерную установку») проходят в обязательном порядке в самом начале.
Евросовет… впрочем, погодите. Сначала уточним: то, про что мы говорили выше — это European Council, а есть еще Council of European Union, который на русском языке называется Советом Европейского Союза. И особняком стоит Council of Europe, который переводится как Совет Европы. Да, это разные организации, хотя по названию и не скажешь. Так вот, Европейский Совет (но не Совет Европы и не Совет Европейского Союза!) определяет общую стратегию развития, в него входит по одному представителю от каждого государства и именно он должен утверждать решения — сколько на какой общеевропейский проект выделить средств.
Но при этом есть еще и Парламент (его, кстати, не надо путать с Парламентской ассамблеей совета Европы), без согласования с которым решение Евросовета принято не будет. И с этим связан тонкий политический момент: если в Евросовете сидят национальные представители, то в Парламенте заседает 736 депутатов от разных фракций, убеждения и взгляды которых могут отличаться в ту или иную сторону. Причем о том, насколько оживленно идет дискуссия между фракциями, можно судить хотя бы по заголовкам вида "Экономическая политика консерваторов и либералов абсолютно шизофренична" на официальном (!) сайте социалистов и демократов. Второй по численности фракции в Европарламенте, сразу после Европейской народной партии.
Если депутаты станут последовательно придерживаться своей позиции и обещаний (ЕНП хотела довести долю возобновляемой энергетики до 20%) — им волей-неволей придется спасать от сокращения ряд проектов. Так что ученым держаться подальше от политики уже сложно — их финансирование зависит и от политических дебатов, и от понимания процессов внутри сложного механизма управления Евросоюзом. Не говоря уж о своем, локальном, уровне.