«Когда я начал полевые наблюдения за мартышками в 2006 году, я часто оглядывался, пытаясь понять, кто же со мной говорит, и понимал, что за моей спиной были обезьяны, а не люди. В такие моменты мне становилось совсем не по себе, так как их чмокания были так похожи на звуки человеческой речи», — заявил Тор Бергман (Thore Bergman) из университета штата Мичиган в Энн-Арбор (США).

Этот биолог наблюдает за поведением эфиопских мартышек-гелад (Theropithecus gelada) уже семь лет, пытаясь «расшифровать» значение звуковых сигналов, которыми пользуются эти обезьяны. Бергман не обращал серьезного внимания на схожесть чмоканий мартышек и человеческой речи до мая 2012 года. В этот момент он натолкнулся на исследование группы Асифа Газанфара (Asif Ghazanfar) из Принстонского университета, которая обнаружила сходства в структуре звуков чмоканий и человеческой речи.

Этот вывод заставил Бергмана проверить, насколько похожи чмокания мартышек на звуки членораздельной речи. Для этого он записал крики гелад и проанализировал их при помощи специальных компьютерных алгоритмов, сравнивая ритм человеческой речи с паузами в чмоканиях обезьян. Оказалось, что биолог не просто так путал сигналы мартышек с речью людей — они действительно похожи по своей структуре.

По его словам, данный факт позволяет говорить о том, что человеческая речь могла развиться из аналогичных чмоканий, которые наши предки использовали для общения между собой. В пользу этого свидетельствует то, что гелады используют несколько наборов из причмокиваний, стонов и прочих голосовых сигналов для ведения «диалога» с другими членами стаи.